10 декабря 1930 года президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета ВКП(б) принял постановление «Об организации национальных объединений в районах расселения малых народностей Севера».
10 декабря 1930 года президиум Всероссийского центрального исполнительного комитета ВКП(б) принял постановление «Об организации национальных объединений в районах расселения малых народностей Севера».
Так был образован Ямальский (Ненецкий) округ с центром в селе Обдорск, позже переименованном в поселок Салехард. На этой территории размером в полторы Франции обитало чуть более тридцати тысяч человек, которые добывали рыбу, пасли оленей, собирали дикоросы.
В тундре начали создавать органы пролетарской диктатуры – национальные советы. Кадров, как из фильма «Начальник Чукотки», в исторической хронике мы не увидим, но что-то похожее в тридцатые годы на Ямале происходило. Заработал Тазовский рыбзавод, началось строительство рыбоконсервного комбината в Салехарде.
Большой вклад в добычу рыбы вносили ссыльные, которых за различные проступки, в том числе неправильную трактовку линии партии, отправляли в необжитые уголки страны. Рыбные путины, разведка подземных ископаемых, строительство городов, электростанций, дорог – эти задачи, поставленные партией, в большей степени реализовывали подразделения НКВД, говоря точнее, Главное управление лагерей. С подачи Александра Солженицына аббревиатура ГУЛАГ олицетворяет в сознании миллионов людей карающий меч, секущий без разбора правых и виноватых. Так претворяли в жизнь политику Сталина по образцу «лес рубят - щепки летят».
Тяжело вспоминать, но историю не перепишешь
О том, в каких условиях трудился спецконтингент на суровом обском побережье, рассказывает ветеран ОМВД Ямала Сергей Денисов.
- Согласно толковому словарю, «архипелаг» - это группа островов, расположенных близко друг от друга, имеющих одинаковое происхождение. «Атолл» (следуя той же словарной статье) - коралловый остров, то есть часть архипелага.
Восемьдесят лет назад чудовищный архипелаг опутал колючей проволокой и обставил смотровыми вышками северную часть огромной страны. Спрятаться от гулаговских смотрящих было невозможно: в отдаленные места необъятной родины свозились миллионы ни в чем не повинных людей якобы на перевоспитание, а на самом деле на медленную и мученическую смерть.
Наследие ГУЛАГа в Ямало-Ненецком автономном округе хорошо известно. Не одно поколение салехардцев хаживало за грибами и ягодами по шпалам знаменитой «железки». Но архипелаг ГУЛАГ на ямальской земле был представлен не только одной 501-й стройкой, были здесь атоллы размерами поменьше. Об одном таком малоизвестном поселении пойдет речь.
Так сложилось, что знание истории Отечества у подрастающих поколений происходит посредством двух каналов: первый – официальный, когда даты и события дети узнают из учебников и от преподавателей, и второй, когда знакомство с историей происходит из услышанных воспоминаний и разговоров старших. Мы с братьями любили слушать такие разговоры. Поэтому, едва начав ходить в школу, я уже знал, что в этом мире, кроме Салехарда и Москвы, где-то на берегу Обской губы существует продуваемый ветрами поселок Шуга. Там, оказавшись не по своей воле, много времени прожили мои родные. Там нашли последний приют мои дед Максим Антонович Вельган и бабушка Евдокия Лукинична.
Пришла беда – открывай ворота
В 1939 году Красная армия с освободительной миссией входила в Западную Украину, местное население встречало ее с ликованием. Максим и Евдокия Вельган, хотя и были далеки от политики, но к переменам отнеслись с одобрением. Их старшие сыновья Петр и Степан жили и работали в Канаде, Анна и Николай посещали гимназию, малыши - Лиза и Катя – росли всем на радость. Постепенно, с упрочением новой власти на местах, стали доходить слухи о происходящих репрессиях: зажиточных людей раскулачивали, ссылали, а кого-то даже арестовывали. Из архивных документов известно, что 21 мая 1941 года решением Тернопольской областной оперативной тройки семья Вельганов была репрессирована. На поселение ей отводилась Омская область. До Омска состав с ссыльными добирался месяц. В дороге узнали о начале войны: навстречу нескончаемым потоком тянулись воинские эшелоны. Людей определили работать в колхоз, они не бедствовали: местные жители отнеслись к ним хорошо. Максим Вельган числился конюхом, зарабатывал свои трудодни. Однако в мае 1942 года этой жизни наступил конец: спецпереселенцам сообщили, что их отправляют на Крайний Север, на далекий и неведомый никому Ямал. Сколько длилось путешествие бедолаг по великим сибирским рекам Иртышу и Оби, никто не знает.
Добрались до Салехарда на баржах, оттуда в поселок Шуга Надымского района. Свое наименование населенный пункт получил по названию реки: она имела среднюю ширину 150 метров, на расстоянии около километра от Обской губы сворачивала вправо, а затем ее русло выпрямлялось и уходило вглубь материка. На этой пяди земли, с трех сторон окруженной водой, располагался поселок (на старых картах-лоциях он присутствует до сих пор). Для людей, непосвященных в ямальские топонимы, объясню: от реки Шуга до реки Надым вниз по течению расстояние составляло около двадцати километров, между ними находится мыс Жертв, на берегу мыса в то время располагался поселок Паули. Влево от Шуги, на берегу губы, стоял поселок Хэ. Поселковые жили рыбалкой: здесь базировался шугинский участок Пуйковского рыбозавода.
Мужчин, работавших на заводе, забрали на фронт: для того чтобы заменить их на добыче и засолке рыбы, сюда привезли партию невольников. Молодежь отправили на Обскую губу на лов, рыбачили они на рыбницах - деревянных баркасах, передвигающихся по воде под парусами и на веслах. Часть людей осталась в поселке строить землянки. Это было жуткое время: каторжный труд без выходных, от холода и сырости люди постоянно болели. Так было не только в Шуге. В те годы надрывалась вся страна, помогая самоотверженным трудом приблизить победу, и пусть каждый вспомнит своих родных, переживших лихую годину: от тех тысяч и миллионов сегодня остались считанные мужчины и женщины.
Вклад ссыльных в борьбу за рыбу
Выловленная спецпереселенцами рыба шла на фронт. Удивительно, но факт: репрессированные и подневольные люди относились к своему делу со всей серьезностью, с убеждением, что благодаря их труду победа в войне становится ближе.
- Каждая выловленная рыбина была для нас что для токаря выточенный на станке артиллерийский снаряд, - рассказывал Михаил Сергеевич Стынгач, будущий муж моей тетки Анны.
Зимой, когда заканчивалась путина, работали на лесоповале под Надымом.
За спецпереселенцами наблюдал участковый уполномоченный по фамилии Мальцев, к людям он относился с большим подозрением: все они для него были врагами народа. Осенью 1943 года Мальцев заявил, что им получено распоряжение переправить старых, немощных ссыльных и малых детей в Надым. Людей загрузили на лодки, среди них оказались Максим и Евдокия Вельган с маленькими Лизой и Катей. Одна из посудин села на мель, и люди по мелководью побрели к берегу. Недалеко от этого места находился поселок Паули, там бабушке - на руках она держала девочек - помогли выбраться на сушу. Дед остался в лодке, и все, кто был на плаву, не пережили ледяной ночи. Похоронили Максима Вельгана на поселковом погосте, никому из родных так и не удалось побывать на его могиле.
День Победы: лучшее воспоминание из детства
Кто остался жив, вернулись в Шугу. Шел предпоследний год войны, осиротевшей семье дали комнату в одной из половинок дома. Лиза и Катя пошли в школу, а самое яркое воспоминание их детства – празднование Дня Победы. В июне 1946-го не стало Евдокии Вельган: согласно свидетельству, выданному Надымским районным отделом НКВД, смерть наступила от туберкулеза легких. Бабушку похоронили на высоком берегу Обской губы, прожила она на белом свете 56 лет.
Старшие Вельганы - Аня и Николай - к этому времени уже обзавелись собственными семьями, младших девочек они забрали к себе. Поселок развивался, произошло пополнение шугинского самоходного флота: к рыбницам прибавились катера «Пищевик», «Снайпер», «Дунай». В поселок стал совершать регулярные рейсы колесный пароход «Валерий Чкалов». После смерти Сталина в 1953 году с людей был снят статус спецпереселенцев, но полностью их реабилитировали только с приходом перестройки, в 90-х годах прошлого века.
Летом 1954-го мой отец Александр Леонтьевич, недавний выпускник Тобольской мореходки, капитан мотобота № 2, впервые сошел на шугинскую землю и увидел красивую девушку Катю. Это была любовь с первого взгляда: брак молодоженов Денисовых зарегистрировал председатель сельсовета по фамилии Калашников.
Моя мама, Екатерина Максимовна, перед отъездом из Шуги, успела еще поработать в поселковой библиотеке и даже избиралась депутатом сельского совета. Увез ее отец из Шуги в 1959 году, к тому времени он уже был командиром отряда катеров салехардской базы рыбопромыслового флота.
Род Максима и Евдокии Вельган продолжился шестью внуками, одиннадцатью правнуками. Не довелось им увидеть потомков и сполна насладиться дедовской любовью… По всей некогда огромной стране разъехались бывшие спецпереселенцы, многие обосновались в окружной столице, и я, когда был маленьким, сам их знал и видел. Встречались все как родные, вспоминали прожитые в Шуге годы со слезами на глазах: жалели, что нельзя больше вернуться в поселок, поклониться могилам близких. Хотелось бы и мне там побывать, но, видно, уж не судьба.
Сергей ДЕНИСОВ, ветеран ОВД ЯНАО
Фото из архива семьи Денисовых
