Житель Ноябрьска Виталий Прокопенко – обладатель уникальной коллекции военных фотографий из Афганистана. Все эти снимки делал либо он сам, либо его товарищи-однополчане.
Житель Ноябрьска Виталий Прокопенко – обладатель уникальной коллекции военных фотографий из Афганистана. Все эти снимки делал либо он сам, либо его товарищи-однополчане.
Снимать запрещено
На пожелтевших, местами нечетких черно-белых любительских фото изображены парни в полевой форме Советской армии, парадно-выходных кителях; в фуражках, касках, панамах-полевках, шапках-ушанках или же вовсе с непокрытыми стрижеными головами. Встречаются и смуглые ребята в чалмах-пуштунках – местные ополченцы-сорбозы, воевавшие на стороне СССР.
Парни позируют в окопах и на бронетранспортерах, на фоне брезентовых палаток и горных перевалов, в кишлаках и просто посреди камней, которыми так богата Афганская земля. У многих в руках автоматы Калашникова – неизменные спутники солдат, пулеметы и снайперские винтовки. Есть снимки, сделанные без подготовки. На них герои не позируют, а занимаются своими повседневными делами: чистят оружие, копают окопы, обедают, садятся в БТРы или идут пешим строем на очередное боевое задание.
Вообще, фотографировать все, что связано с прохождением службы в Афганистане, было строжайше запрещено. Но когда и в какие времена наши соотечественники следовали таким запретам? Хорошо это или плохо – не мне судить. Вот только факт остается фактом: именно благодаря нарушению приказа и появилась на свет уникальная коллекция снимков, на которых отражена часть героической истории нашей страны.
Виталий Прокопенко – личность в ветеранских кругах нашего города известная. Капитан погранвойск, меткий стрелок, парашютист (в конце 90-х руководил клубом парашютного спорта «Купол»), ныне преподаватель ОБЖ в местном филиале Тюменского индустриального института.
Сам Прокопенко из Полтавской области. Его родной город Кременчуг в советское время на полмира был известен своими грузовиками. Чего уж там: неубиваемые КрАЗы до сих пор встречаются на наших северных дорогах.
– В Кременчуге я окончил мореходную школу, но в море так ни разу и не вышел – боюсь я его, – признается собеседник. – А вот с парашютом прыгать хотел с детства. И мечту свою воплотил: сегодня у меня несколько сотен прыжков.
Впрочем, парашют был потом, уже после службы. А в армии Виталий попал в пограничные войска, на советско-афганскую границу. Это был 1980 год – самое начало войны, которую Советский Союз вел в этой неспокойной горной стране. Из тех десяти лет, что она продолжалась, Прокопенко воевал четыре года. Вообще, как замечает собеседник, у погранцов свои даты начала и окончания этой кампании: в Афганистан они вошли раньше и ушли позже, чем регулярные армейские части.
Шестьдесят часов ада
СБО – сводный боевой отряд погранвойск – это что-то вроде пограничного спецназа. Его задача – предупреждать любые попытки врага приблизиться к рубежам Родины. Во время афганской кампании такие отряды располагались на территории сопредельного государства в 200-километровой зоне от границы и вели боевые действия с локальными группами моджахедов, которые в любую минуту могли вторгнуться в пределы СССР. СБО был мобильной единицей, на одном месте, как правило, расквартировывался недолго. Янги-кала, Дашти-кала, Чихи-аб, Ай-ханум, Рустак – такова география отряда, в котором проходил службу Виталий Прокопенко.
Однажды, вспоминает собеседник, отряд получил приказ взять в кольцо кишлак, в котором, по данным разведки, находились басмачи. Наших бойцов высадили в горном ущелье. Дальше до места нужно было добираться пешим ходом. Как только вертушки улетели, по погранцам был открыт беспорядочный огонь. Стреляли непонятно откуда – вокруг одни скалы и камни. Короче говоря, отряд попал в засаду. Отстреливаться бесполезно, противник хорошо замаскирован. Выход один: пробиваться наверх и ждать подкрепления.
Распластавшись по земле, словно ящерицы, переползая от камня к камню, наши парни начали свое смертельное восхождение. Оно продолжалось более двух суток. Шли по ночам, когда противник их не видел. Днем отлеживались в камнях. Самыми ценными тогда были аптечка, чтобы остановить кровь, и глоток воды. У погранцов было четкое правило: ни раненых, ни убитых на поле боя не бросать. С собой уносили всех. Тела чаще всего перетаскивали на маскхалатах. За те роковые 60 часов отряд потерял двадцать человек.
Много чего рассказал Виталий во время нашей встречи – пожалуй, на целую книгу хватит. И грустного, и веселого, и леденящего душу. А после той смертельной вылазки осталась фотография: казарма и ряд аккуратно застеленных кроватей. Белые простыни, как перевязи лейб-гвардейцев, опоясывают одеяла по диагонали. В центре каждой кровати солдатская фуражка. Это койки тех ребят, что погибли там, в ущелье…
Будни "подпольщиков"
Как мы уже упоминали, фотографировались в отряде нелегально, на страх и риск фотографа и его «моделей». Если бы за этим занятием бойцов застукало командование, им, вероятно, было бы несдобровать – гауптвахта как минимум, а то и срок за «разглашение военной тайны». Поэтому все, что было связано с искусством кадра и объектива, было строго законспирировано.
Как признался мой собеседник, дешевый любительский фотоаппарат «Смена-7» был приобретен в Таджикской Советской Социалистической Республике, неподалеку от места дислокации Пянджского погранотряда. Затем умелые руки бойцов разобрали технику на винтики и рассовали по самым неожиданным местам: в ящики с продовольствием и боеприпасами, в стволы гранатометов и т. п. Из головной воинской части регулярно шли оказии в подразделения, расквартированные по ту сторону границы, – СБО исправно снабжались продуктами питания, запчастями, горючим, патронами и гранатами. Нередко в «снабженческие» командировки в Пяндж выезжал сам Прокопенко. Возможно, в одну из таких поездок и был переправлен заветный фотоаппарат. На «базе» курьеру подробно объяснили, в каком ящике что запрятано и где именно оно там лежит. По прибытии оказии в пункт назначения «подпольщики» извлекли части и собрали их в единое целое.
Как к бойцам поступала фотопленка – сюжет, достойный отдельного шпионского романа. Ее присылали в посылках родные и близкие наших военнослужащих. К примеру, покупали конфеты-батончики (такие и сейчас продаются в магазинах), аккуратно разворачивали бумажную обертку, съедали сладкий цилиндрик, а на его место помещали запакованный в непрозрачную заводскую бумагу цилиндрик пленки «Свема» – она как раз была размером с тот самый батончик. И вот в посылке среди стандартного набора теплых носков, сигарет «Космос» и килограмма конфет получателю приходила парочка таких вот нестандартных «лакомств». Естественно, о «грузе» отправители предупреждали адресатов заранее – в письмах. При этом использовался конспиративный сленг. К примеру: «Шлю тебе, сынок, батончиков, как ты просил».
Таким же чином поступали с химреагентами для проявления отснятой пленки. Уж очень эти вещества – проявитель и фиксаж – походили на сахар. Чем с успехом пользовались наши «подпольщики» и их родня.
Из первых рук
Отснятую и проявленную пленку разрезали на кадры, потом отсылали домой обычными письмами – не более двух кадров в конверте. Виталий говорит, что отправил своей невесте (ныне любимой жене) 272 таких послания.
Сегодня в архиве ветерана-афганца более пятисот фотографий «оттуда». Все они оцифрованы и хранятся в его компьютерной базе данных. Наиболее интересные кадры Прокопенко разместил на всероссийских интернет-ресурсах воинов-пограничников.
Поскольку Виталий является автором большинства этих снимков, его самого в кадре можно увидеть не так часто. Зато о каждой фотографии он может рассказать целую историю: где она была снята, кто на ней запечатлен, что было до и после нажатия спусковой кнопки фотоаппарата.
Общаясь с этим удивительным, энергичным и открытым человеком, я невольно ловил себя на мысли: да ведь это же бесценный кладезь информации об Афганской войне! Причем информации из самых что ни на есть первых рук. И все эти уникальные исторические снимки, безусловно, стоят того, чтобы их увидели как можно больше жителей города. Особенно наше молодое поколение – будущие защитники Отечества.
Фото из личного архива Виталия Прокопенко.
